Канадские ученые провели опрос, в каком случае люди более счастливые — когда тратят деньги на себя или на других? Большинство респондентов были уверены, что больше счастья приносят расходы на собственные нужды, а в итоге все вышло наоборот. Так в деньгах ли счастье? Об этом и о многом другом рассказывает президент Благотворительного фонда «АНАСТАСИЯ» и детских клубов «Шамарики», известный благотворитель нашего города Марина Шамара.
Наталья Бессонова и Марина Шамара
— Марина, как вы считаете, богатство — это награда или искушение?
— Я думаю, что богатство — это, прежде всего, катализатор. Это тот инструмент, который проверяет человека. Мы все знаем случаи, когда люди, допустим, выиграв огромные суммы в лотерею, спускают все на гулянки. Но есть и другие, кто, разбогатев, занимается благотворительностью, строит стадионы и парки, спасает чью-то жизнь. Так что деньги — это всего лишь инструмент, который проявляет, чего в нас больше — созидательного или разрушительного?
— Вы занимаетесь сбором денежных средств. Насколько тяжело сейчас благотворительным фондам находить помощь?
— Достаточно тяжело. Но сейчас значительно проще, чем пять лет назад. Может, потому, что наш фонд «АНАСТАСИЯ» знают и у него есть хорошая репутация. Или потому, что сама культура благотворительности развивается и возрождаются традиции меценатства. Конечно, хочется, чтобы все люди взяли для себя за правило ежемесячно помогать тем, кто оказался в трудной ситуации. И тут каждый должен выбрать посильную для себя сумму. Я часто встречаюсь с предубеждением: люди думают, что их 100, 200 или 300 рублей никого не спасут. Это не так! Именно из таких небольших сумм и складывается помощь. Главное, чтобы это было массово.
Благотворительное мероприятие «Зверополис» от благотворительного детского фонда помощи детям «АНАСТАСИЯ»
— Каков он, портрет благотворителя Краснодара? Что это за люди: их возраст, пол и уровень благосостояния?
— Это совершенно разные люди. Мужчины и женщины, состоятельные и со средним доходом. Конечно, так как мы занимаемся помощью детям, то чаще всего наши благотворители сами родители. Но есть и те, у кого нет своих детей. Совершенно точно этих людей объединяет одно: они неравнодушны, не могут пройти мимо чужой беды, и у них великодушное сердце.
— Россия на 126-м месте среди 150 стран, активно занимающихся благотворительностью. Почему это не так широко развито у нас?
— Я думаю, потому, что в нашей стране общий уровень жизни до сих пор остается невысоким, и многие люди по-прежнему занимаются выживанием. Когда еле-еле хватает денег на то, чтобы закрыть собственные счета: еда, коммунальные платежи, лечение, то тут уж не до благотворительности. Как только человек выходит на стабильный уровень дохода и начинает чувствовать себя в финансовой безопасности, он становится в состоянии поднять голову, оглядеться по сторонам и начать помогать другим.
Благотворительное мероприятие «Зверополис» от благотворительного детского фонда помощи детям «АНАСТАСИЯ»
— В начале XX века благотворительность в России переживала пик своего развития. На каждые сто тысяч жителей европейской части России приходилось шесть благотворительных учреждений. Но все нарушила революция 1917 года. Как вы считаете, традиции милосердия возрождаются?
— Да, я могу сказать, что сейчас мы как раз встали на путь возрождения. Сегодня фонды помощи развиваются не только в столице, но и в регионах. Их поддерживают знаменитые артисты, деятели культуры, бизнесмены. Благотворительность в какой-то мере входит в моду. Недавно мы праздновали день рождения фонда, и я была очень приятно удивлена тем, что многие компании с легкостью откликнулись на наше предложение стать партнерами мероприятия. Спасибо им огромное!
— Вы ужинали с принцем Чарльзом, завтракали с Викторией Бекхэм, общались с Натальей Водяновой и другими знаменитостями. Какие они, эти знаменитые люди, по другую сторону обложек мировых СМИ?
— Да, в этом году нам посчастливилось побывать на ужине в честь дня рождения благотворительного фонда The Prince’s Foundation принца Чарльза. Я подробно писала об этом событии в своем блоге на Snob. Принц подходил ко всем гостям, здоровался за руку, знакомился. На меня он произвел самые благоприятные впечатления. Кажется, он добрейшей души человек, никакой английской чопорности и снобизма. При этом он держит себя, как и положено королевской особе. То же самое могу сказать о Виктории Бекхэм и Наталье Водяновой — они открыты и милы. Может быть, когда-то и болели звездной болезнью, но сейчас ее точно нет.
— В нашей стране, к сожалению, в инвалидов до сих пор тычут пальцем, а в Европе и Америке особенные люди воспринимаются такими же, как и все остальные. Что не так в нашем воспитании?
— Я думаю, что дело не в воспитании, а, скорее, в незнании и страхе. В нашей стране для инвалидов благоприятные условия стали появляться совсем недавно. Только сейчас мы создаем такую среду, в которой им более-менее безопасно находиться. Раньше они часто оказывались отрезанными от живого мира: практически не выходили из квартир либо вовсе жили в интернете. Сейчас все меняется. Но окружающим нужно куда больше времени, чтобы привыкнуть к новой реальности и перестать удивленно смотреть на людей с ограниченными возможностями. Благодаря интернету, публичным людям, которые не скрывают диагнозы своих детей, таким упорным личностям, как Евгений Смирнов, который потерял ногу в аварии, но после этого все равно открыл свою школу танцев и прославился на всю Россию, дело двигается с мертвой точки. Правда, медленно.
Благотворительное мероприятие «Зверополис» от благотворительного детского фонда помощи детям «АНАСТАСИЯ»
— Вы получили диплом «Меценат года» из рук министра культуры в тот год, когда ваш фонд собрал 6,5 миллиона рублей. Насколько вы считаете важной поддержку благотворительности и заботы о детях-инвалидах со стороны властей?
— Государство и, соответственно, власть — это единственная структура, которая может взять на себя системную и регулярную поддержку детей-инвалидов на постоянной основе, поэтому мы без них никак не справимся. Все-таки государство выплачивает таким деткам пенсию и какое-то лечение. Никакой фонд не смог бы вынести на своих плечах подобное финансирование. Но, конечно, нам хочется, чтобы поддержки и специальных программ было больше. И чтобы органы власти были более открытыми, шли на прямой контакт с благотворительными организациями. Во многом этот момент напрямую зависит от конкретных людей на местах.
— Как вы воспитываете своих детей, чтобы привить близкие вам ценности?
— Мы много путешествуем по Европе, в которой развита инклюзия, благодаря которой люди с инвалидностью — это полноценные члены общества, и вся среда адаптирована с учетом их особенности на порядок выше, чем в России. Людей с ограниченными возможностями здоровья ты видишь в кафе, ресторанах, магазинах, парках, кино. И мои дети, конечно, тоже их видят, правда, теперь для дочери и сына странно, что в России по-другому. Также я все время рассказываю им о наших подопечных, они общаются и дружат. Искренне переживают по поводу сбора денег для какого-то малыша. Особых секретов воспитания тут нет. Только личный пример.
— Вопрос, который мы обсуждаем со всеми успешными людьми: родители должны купить детям жилье, чтобы отпустить их во взрослую жизнь, или достаточно дать хорошее образование, а остальное ребенок должен достичь сам?
— Думаю, что каждый случай индивидуален. У этого вопроса две стороны медали. Люди даже с хорошим образованием могут годами, а иногда и всю жизнь зарабатывать на жилье в нашей стране, согласитесь. И не обеспечив детей квадратными метрами, мы воруем у них значительную часть жизни, которую они могли бы потратить на создание чего-то нового, творчество или путешествия. С другой стороны, дети, которые получили все легко и быстро, могут этого не ценить и вообще перестать что-либо делать. У них нет стимула для развития.
— Бескорыстная деятельность возможна только в том случае, если человек верит в счастье. А что вы понимаете под счастьем?
— Счастье — это баланс, гармония, когда ты занимаешься своим любимым делом в жизни, твои близкие здоровы, и ты полон сил, чтобы изменить этот мир в лучшую сторону.
